Аннотация: В научной статье рассматриваются перспективы создания новой картины мира при помощи органической философии. Анализируются методологические возможности различных философских парадигм в формировании картины живого мира. При этом органическая философия рассматривается как система знаний, интеллектуальная традиция, фокусирующая внимание на функциональной цельности объектов действительности и законах живой природы. Речь идёт о необходимости творческого познания мира, предполагающего единство человеческого разума, воображения и переживания. Раскрывается научный потенциал органической философии, позволяющий исследовать всё множество национальных культурных парадигм, отражённых в различных интеллектуальных традициях. Анализируются противоречия механистической картины мира и способы их разрешения в органической философии. Обосновывается целесообразность обращения к органической философии в сфере формирования новой научной методологии, ориентированной на синтез естественно-научных и гуманитарных знаний. Научное возвращение к картине живого мира возможно с использованием методологии органической философии (её особой феноменологии и герменевтики), а также при помощи типологического и сравнительного анализа, метода синтеза и историко-философской реконструкции. В научной статье показан интегрирующий потенциал органической философии, её способность через феномен жизни соединять различные формы познания мира. Органическая философия в картине живого мира позволяет использовать сопряжение динамичности познавательной деятельности со статичностью духовных идеалов. При этом динамичность познания раскрывается через индивидуальное переживание того или иного фрагмента действительности. Картина живого мира формируется на основе принципа цельности – согласования различных форм познания, интеллектуальных и культурных традиций, как реализация более широкого взгляда на мир.

Ключевые слова: жизнь, методология, искусство, картина мира, наука, парадигма органической философии, познание, творчество, техника, холизм

Abstract: This article reviews the prospect of creation of the new worldview using the organic philosophy. Methodological capabilities of the various philosophical paradigms in formation of image of the living world are analyzed. At the same time, organic philosophy is considered as a system of knowledge, intellectual tradition that focuses attention on the functional wholeness of the real objects and laws of the living nature. It refers to the need for creative cognition of the world that suggests the unity of human reason, imagination and experience. The author reveals the scientific potential of organic philosophy that allows examining all the multiplicity of national cultural paradigms reflected in the various intellectual traditions. The study analyzes the contradictions in the mechanistic worldview and the methods of their solution in organic philosophy. The author substantiates the purposefulness of referring to organic philosophy in the area of formation of the new scientific methodology oriented towards the synthesis of natural scientific and humanitarian knowledge. The article demonstrates the integrating potential of organic philosophy, its ability to unite the diverse forms of world cognition trough the phenomenon of life. Within the image of living world, organic philosophy allows using the combination of dynamicity of cognitive activity with the static character of spiritual ideals. Herewith, the dynamicity of cognition is revealed through the individual experience of one or another fragment of reality. Image of the living world is formed on the basis of the principle of wholeness – concordance between the various forms of cognition, intellectual and cultural traditions, as realization of the broader view of the world.

Keywords: knowledge, Paradigm of Organic Philosophy, science, world picture, art, methodology, life, creativity, equipment, Holizm

Аннотация: Предметом исследования является природа философии. Доказывается, что при определении природы философии нужно учитывать выхождение за границы познания, тогда истине, лжи и заблуждению как формам знания противостоит симулирование, имитация истины. Анализируются концепции отечественных и западных мыслителей, которые интерпретируются в контексте противоположности истины и ее имитации, что уточняет природу философии в контексте онтологии, гносеологии и онтогносеологии. Такой подход позволяет более объемно представить историю философской мысли. В качестве значимого историко-философского материала при исследовании природы философии выступают концепции Дж. Беркли, Б. Рассела, К. Ясперса, Хосе Ортеги-и-Гассета, М. Хайдеггера, а также существенные положения отечественных мыслителей, интерпретируемые не только в контексте истины и лжи, но и противоположности истины и ее имитации. Методологически основаниями исследования выступают принципы объективности, системности, диалектический метод исследования, принцип единства исторического и логического, метод восхождения от абстрактного к конкретному, объединения онтологии и гносеологии в сферу онтогносеологии. Научное исследование выполнено по специальности 09.00.01– онтология и теория познания. Утверждается, что знание недостаточно рассматривать только в динамике соотношения истины и лжи/заблуждения. При определении природы философии нужно учитывать выхождение за границы познания. Тогда формам знания противополагается симулирование, имитация истины, история философии более объемно представляется. Эти положения доказаны в ходе анализа концепций Дж. Беркли, Б. Рассела, К. Ясперса, Хосе Ортеги-и-Гассета, М. Хайдеггера, размышлений отечественных мыслителей, интерпретируемых в контексте истины и лжи, противоположности истины и ее имитации.

Ключевые слова: философия, наука, природа философии, структура основного вопроса, онтогносеология, формы знания, имитация, гипостазирование, закон зеркальности, бытие-сущее

Abstract: The subject of this research is the nature of philosophy. It is proved that in identifying the nature of philosophy, one must consider exceeding the boundaries of cognition; then, the truth, lie and delusion ad the forms of knowledge are opposed to stimulation and imitation of truth. The author analyzes the concepts of the national and Western thinkers interpreted in the context of the antipode of truth and its imitation, which clarifies the nature of philosophy in the context of ontology, gnoseology and ontognoseology. Such approach allows getting an extended idea on the history of philosophical thought. The significant historical-philosophical material for the research of the nature of philosophy are the concepts of G. Berkley, B. Russell, K. Jaspers, J. Ortega y Gasset, M. Heidegger, as well as substantial positions of Russian philosophers interpreted not only in the context of truth and lie, but also the antipodes of truth and its imitations. It is stated that viewing the knowledge only in dynamic of correlation between truth and lie/delusion is insufficient. In revealing the nature of philosophy, it is necessary to consider exceeding the boundaries of cognition. Then the forms of knowledge are contradistinguished to simulation, imitation of truth, and perception of the history of philosophy becomes fuller.

Keywords: hypostasis, imitation, forms of knowledge, ontognoseology, structure of the main issue, nature of philosophy, the science, philosophy, the law of specularity, being-real thing

Аннотация: Объектом настоящей работы является философия Д. Юма в ее целостности, единстве и взаимосвязи всех ее частей, положений и блоков. Предметом выступает связь теории познания Д. Юма с его концепцией человека и социально-историческим познанием в целом в контексте ряда проблем современной гносеологии и философии и истории науки. Целью работы является анализ основных положений теории познания Д. Юма в рамках его общего учения о человеке и обществе в их связи с проблемами современного социогуманитарного знания. Методологически работа опирается на сравнительно-исторический подход, герменевтический анализ источников, а также на общенаучные методы аналогии, генерализации, абстрагирования, систематизации и другие. Итоги исследования следующие: 1) скептическая установка в теории познания используется Д. Юмом исключительно в методологическом, а не в онтологическом плане; 2) Д. Юм возвращает доверие как субъекту познания (с его привычками), так и объекту – то есть, природе, в контекст которой изначально включен человек; 3) сам человек как познающий субъект у оказывается не субстанциональной единицей, а конструктом интерсубъективного акта, производным «симпатии», связывающей его с другими людьми, прежде всего, через аффективную природу; 4) открытие изначальной социальности и интерсубъективности человеческого Я серьезно упрощает анализ как проблем этики, так и вопросов социально-экономического и политического развития, поскольку социально-институциональный порядок рассматривается как органическая часть природы человека; 5) все вышеуказанное позволяет Д. Юму весьма радикально переосмыслить возможности и функционал исторического познания.

Ключевые слова: Юм, Сенсуализм, эмпиризм, рационализм, скептицизм, гносеологический субъект, интерсубъективность, историческое познание, агностицизм, этика

Abstract: The object of this article is the philosophy of David Hume in its wholeness, unity and interrelation of all its sections, positions and fragments. The subject is the correlation of D. Hume’s theory of cognition with his concept of human and socio-historical cognition overall in the context of the problems of modern gnoseology, philosophy and history of science. The goal of the research lies in analyzing the basic positions of D. Hume’s theory of cognition within the framework of general doctrine on human and society and their relation to the issues of modern socio-humanitarian knowledge. Methodologically, the work leans on the comparative-historical approach, hermeneutic analysis of sources, as well as general scientific methods of analogy, generalization, abstracting, systematization, and others. The following conclusions were made: 1) the skeptical paradigm in theory of cognition is used by D. Hume’s exclusively from the methodological, rather than ontological standpoint; 2) D. Hume redeems confidence in the subject of cognition (with its customs), as well as in the object – in other words, nature that includes human in its context by default ; 3) human himself as the cognizing subject becomes not a substantial entity, but a construct of intersubjective act, derivative of “sympathy” that unites him with other people, first and foremost, through the affective nature; 4) revelation of the initial sociality and intersubjectivity of the human Self immeasurably simplifies the analysis of ethical problems, as well as the questions of socio-economic and political development, because the socio-institutional order is viewed as an organic part of human nature; 5) all of the aforesaid, allows D. Hume to quite drastically reconsider the capabilities and functionality of historical cognition. 

Keywords: historical knowledge, intersubjectivity, epistemological subject, skepticism, rationalism, empiricism, Sensationalism, Hume, agnosticism, ethics

Аннотация: The subject of this research is the real pragmatics; in other words, the purposeful activity of social subjects (individuals, human associations). Real pragmatics as overall, in unity and interaction of the natural and human realms is the subject of pragmatic theories. From the practical perspective, the actual tasks of the analysis and large systems management, as well as their systemic analysis in cohesion with the natural scientific and socio-humanitarian components – is the actual necessity. The article determines the requirements to information base and architectonics of pragmatic theory essential for structuring the trustworthy scientific theory of real pragmatics. The author conducts a comparative analysis with the construct of “theoretical knowledge” proposed by V. S. Stepin; applies the interdisciplinary systemic approach: methods of theory of information, mathematical logic, systemic analysis, concept interpretation of conclusions and adequacy analysis. The author formulates the general laws and requirements to the architectonics of the components of accurate and substantial pragmatic theories. As a result, the article is first to demonstrate that the pattern of structuring the fundamental and argumentative pragmatic theory is fully compatible with the construct of (post-nonclassical) "theoretical knowledge” of V. S. Stepin. The necessary clarifications and inclusion are provided. It is illustrated that the pattern of theoretical knowledge proposed by V. S. Stepin leans not only on the physical theories that were meticulously examined by the scholar, but also the mathematical theories.

Ключевые слова: terms and (logic) formulae, dogmatic foundations, rational oundations, basis of a theory, ideal objects, concepts and constructs, information base, critical analysis of information, conceptual analysis, architectonics of pragmatic theories

Аннотация: О любом объекте можно сказать существует он, возможен, не существует или о его существовании ничего не известно. В статье на основе феноменологического подхода излагается метод определения меры существования объекта в зависимости от его «внутреннего» статуса (модуса) и его «внешних» (граничных) условий. Для каждого интенционального объекта имеет место только одно значение (модус) его предиката существования (функции опредмечивания). Такая функция имеет место в момент интенции. Она определяется в относительности к познающему субъекту. В зависимости от характера такой относительности различаем четыре вида модусов объекта: объект в момент интенции интендируется относительно «Я», относительно Другого (Других), относительно «здесь и сейчас» и/или «там и тогда». Внешние (граничные) условия существования объекта определяются той ситуацией (контекстом) в которой он изучается, познаётся. Для определения меры существования объекта на его модус налагаются ограничения (естественные установки), обусловленные целями решаемой задачи, благодаря которым объект конституируется. В применении к научному познанию различаем четыре вида таких ограничений: умозрение, обсуждение, наблюдение и эксперимент. Для объекта, рассматриваемого относительно «Я» и потенциально неограниченного числа Других самую сильную меру существования имеет объект, конституируемый в эксперименте. Напротив, объекты, определяемые относительно «Я» с ограничением «умозрение» представляют собой мыслимые, воображаемые объекты (например, необсуждаемые гипотезы), а с ограничением «обсуждение» представляют собой обсуждаемые с кем-то Другим объекты (обсуждаемые гипотезы, сообщения и т.д.). Такой подход к определению меры существования объектов может быть применён в различных областях знания.

Ключевые слова: существование, объект, интенциональность, вероятность, возможность, реальность, язык, эксперимент, наблюдение, модус существования

Abstract: Speaking of any object, it can be said that it exists, possible, does not exist, or its existence is unknown. Based on phenomenological approach, the author explicates the method of meting out existence of an object depending on its “internal” status (modus) and “external” (edged) factors. For each intentional object, matters only one meaning (modus) of its predicate of existence (function of objectification). Such function takes place at the moment of intention. It is determined in relativity towards cognizing subject. Depending on the character of such relativity, four types of modes of the object are distinguished: object at the moment of intention streamlines towards “Self”, Other (Others), “here and now” and/or “there and then”. The external (edged) factors of object’s existence are defined by the situation (context) of its study and cognition. For meting out existence of an object, its modus is imposed with limitations (natural paradigms) substantiated by the set goals, which help to constitute the object. Applicable to the scientific cognition, the four types of such limitations are differentiated: contemplation, discussion, observation and experiment. As to the object, viewed relatively to “Self” and potentially unlimited amount of Others, the strongest measure of existence belongs to an object constituted in the experiment. On the contrary, the objects that are determined with regards to “Self” with limitation of “contemplation” represent the cogitable, imaginable objects (for example, undiscussed hypotheses); and by limiting “discussion” represents the debated with someone Other objects (hypothesis, messages, etc.). Such approach to meting out the existence of object can be implemented in various fields of knowledge.

Keywords: modi of existence, observation, experiment, language, reality, probability, possibility, intentionality, entity, existence

Аннотация: Предметом исследования является феномен политической маргинальности, характерный для новейшего времени. Автор подробно рассматривает различия социальной и политической маргинальности, особо отмечая, в силу каких причин мы должны рассматривать политическую маргинальность как особое явление современной социальной реальности. Ключевое место в исследовании занимает проблема установления приемлемых границ термистор, толерантности по отношению к новым, неклассическим идеям и течениям, а также негативные последствия как избыточно толерантного отношения, так и недостаточно толерантного отношения к субъектам политики, которые могут быть признаны маргинальными. Основными методами данного исследования являются такие методы как: компаративистский анализ, диалектика, системный анализ и принцип историзма. Новизна исследования заключается в комплексном анализе такого сравнительно нового феномена как политическая маргинальность и его демаркация от социальной маргинальности. В ходе данной демаркации отмечаются уникальные черты и специфика политической маргинальности. Новаторским является и установление тесной взаимосвязи между маргинальностью и толерантностью. основным выводом статьи явялется необходимость корректных границ толерантности по отношению к новым и неклассическим политическим течениям, дабы использовать их потенциал на благо всего общества и дать высказаться наибольшему количеству граждан, при этом противостоя радикализму и насилию

Ключевые слова: толерантность, маргинальность, политическая философия, анализ современности, идеология, медиадискурс, управление, системный анализ, современная Россия, пределы толерантности

Abstract: The subject of this research is the phenomenon of political marginality common to the contemporary history. The author meticulously examines the differences between social and political marginality, emphasizing the reasons why the political marginality must be viewed as a peculiar phenomenon of modern social reality. The key place in this study takes up the problem of establishment of the acceptable boundaries thermistor, tolerance with regards to new, nonclassical ideas and movements, as well as negative consequences of the excessive tolerance attitude and insufficient tolerant attitude towards the political subjects that can be recognized as marginal. The scientific novelty lies in the comprehensive analysis of such comparatively new phenomenon as the political marginality and its demarcation from the social marginality. In the course of this demarcation, the author underlines the distinct features and specificity of political marginality. The novelty consists in the establishment of strong correlation between marginality and tolerance. The main conclusion lies in the need for appropriate boundaries of tolerance pertinent to the new and nonclassical political movements, in order to use their potential for the benefit of entire society and hear out the majority of citizens, but at the same time withstand radicalism and violence.  

Keywords: system analysis, management, media discourse, ideology, analysis of modernity, political philosophy, marginality, tolerance, modern Russia, limits of tolerance

Аннотация: В статье прослежена судьба проекта, сформулированного Эдмундом Гуссерлем в заглавии статьи «Философия как строгая наука». Как видно из переписки с Густавом Шпетом, научность при этом понимается как синоним разумности вообще. Вслед за Гуссерлем, Мартин Хайдеггер в 1927 году также говорит о тождестве философии и науки в её исходном греческом звучании. Казалось бы, в таком понимании научности это суждение звучит как плеоназм. Однако на деле это отождествление требует не только расширения понятия науки, но и сужения границ разума до пределов науки. И тогда встаёт вопрос: не противоречит ли предпосылка научности, как бы широко ни понималась последняя, лежащему в основе феноменологии принципу беспредпосылочности? В таком случае феноменология, дабы остаться верной «самим вещам», должна преодолеть горизонт укоренённого в классическом рационализме проекта построения философии как строгой науки. Хайдеггер совершает этот шаг уже в 1929 году, утверждая, что превращение в абсолютную науку вообще не является возможностью философии. Гуссерль же, если судить по опубликованным им при жизни работам, до конца остаётся верен своему замыслу. Однако некоторые фрагменты из числа опубликованных посмертно дают повод сделать осторожное предположение, что и он в конце жизни приходит к осознанию несбыточности собственных чаяний. При этом крушение проекта философии как строгой науки ни в малейшей степени не означает крушения феноменологии как таковой, но, напротив, является решающим шагом, позволяющим последней обрести верность своим фундаментальным принципам.

Ключевые слова: феноменология, строгая наука, научность, беспредпосылочность, мировоззрение, Гуссерль, Хайдеггер, сами вещи, мышление, Шпет

Abstract: This article traces the fate of the project formulated by Edmund Husserl in headline of the article “Philosophy as a Rigorous Science”. As demonstrated in the correspondence with Gustav Shpet, scientific rigor is understood as a synonym to rationality in a general sense. Following Husserl, Martin Heidegger in 1927 also speaks of the identity of philosophy and science in its original Greek sounding. It would seem that within such meaning of scientific rigor, this reasoning sounds like pleonasm. However, in fact, identification requires not only broadening of the concept of science, but also narrowing down the boundaries of mind to the limits of science. Thus becomes the question: whether or not the prerequisite of scientific rigor, regardless of the broad understanding of the latter, contradicts the underlying phenomenology principle of non-prerequisite. In such case, phenomenology, in order to remain faithful to the “things themselves”, must overcome the horizon of the rooted in classical rationalism project of structuring philosophy as a rigorous science. Heidegger makes this step back in 1929, claiming that transformation into the absolute science is not the capability of philosophy whatsoever. Husserl, in turn, if judging by the published during his lifetime works, remains faithful to his idea to the end. Nevertheless, some fragments out of the published postmortem, give cause for making a careful assumption that at the close of his days comes to realization of unfeasibility of his own aspirations. Hence, the downfall of the project of philosophy as a rigorous science not in the slightest degree means the crash of phenomenology as such, but rather is a decisive step that allows the latter gaining faithfulness to its fundamental principles.

Keywords: Heidegger, Husserl, worldview, freedom from presuppositions, scientific character, rigorous science, phenomenology, things themselves, thinking, Shpet

Аннотация: Предметом исследования являются философские основания, предопределившие открытие доказательства существования несоизмеримых или иррациональных величин в философии пифагорейцев в то время, когда само понятие иррациональности было анафемой для тех, кто полагал, что числа были рациональными сущностями, лежащими в основе Мироздания. Вследствие этого как физические, так и культурно-эстетические закономерности оказалось возможным выразить сходными между собой математическими рядами и геометрическими пропорциями, предопределившими методы расчета гармонических структур, непрерывных пропорций или предельных величин – первых посылов в здание античного учения о формообразовании. На основе междисциплинарного анализа и сравнительного метода исследования в статье анализируется история открытия феномена несоизмеримости и иррациональности, делается вывод о том, что уже во времена Пифагора это открытие привело к необходимости существенного преобразования всей ткани элементарной геометрии в ожидании построения общей теории пропорций, вызвав первый в истории науки кризис античной философии и математики. В статье также обосновывается и прослеживается открытая пифагорейцами связь иррациональных пропорций с иррациональной математической константой «золотого сечения», лежащей в основе архитектурных пропорций в истории культуры,воплощающейся и выражающейся в различных закономерностях и сферах человеческого бытия – науке, культуре, архитектуре, искусстве. К основным выводам исследования можно отнести вывод и гипотезу автора о том, что универсальность иррациональности величин «золотой пропорции» и их широкое распространение в различных природных и культурных закономерностях и поныне стимулируют поиски значений, которые объединяли бы их в некую общую теорию, обобщающую и выражающую структуру мировых констант.

Ключевые слова: пентаграмма, иррациональные пропорции, иррациональные числовые отношения, иррациональные числа, несоизмеримые сущности, пропорциональные гармонические отношения, философия пифагорейцев, пентагональная симметрия, золотое сечение, идеальный принцип формы

Abstract: The subject of this research is the philosophical grounds that predetermined the discovery of proof of the existence of incommensurate or irrational magnitudes in the philosophy of Pythagoreans at the time when the very notion of irrationality was an anathema for those suggesting that the numbers were the rational entities underlying the Universe. Therefore, it became possible to express both, physical and cultural-aesthetic consistencies, by the similar to each other mathematical rows and geometrical proportions that predetermines the calculation methods for harmonic structures, uninterrupted proportions and limiting values – the first premise to the structure of ancient teaching on formation. Based on the interdisciplinary analysis and comparative method of research, the article analyzes the history of discovery of the phenomenon of incommensurability and irrationality. A conclusion is made that back in Pythagoras’ times, this discovery led to the need for substantial transformation of the entire fabric of elementary geometry in anticipation of structuring the general theory of proportions, causing the first in history crisis of ancient philosophy and mathematics. The author also substantiates and traces the discovered by Pythagoreans correlation between the irrational proportions and irrational mathematical constant of “golden ratio” that underlies the architectural proportions in the history of culture, as well as reflected in various regularities and spheres of human existence – science, culture, architecture, and art. Among the main conclusion is also the author’s hypothesis that universality of the irrationality of magnitudes of “golden ration” and their prevalence in the diverse natural and cultural regularities up to the present encourages the pursuance of meanings, which would unite them into a certain common theory that generalizes and expresses the structure of global constants.

Keywords: golden section, pentagram, pentagonal symmetry, irrational proportions, irrational numerical relationships, irrational numbers, incommensurable entities, proportional harmonic relations, Pythagorean philosophy, ideal form principle